Лауреат «Тюрагай – 2016»

Александр Иванович родился в д. Б. Малагово Ярского района 1946 году 

 

ТЫ ПРОСТИ НАС...

Поржавела на воротах коновязное кольцо,

Заколоченные окна, обветшалое крыльцо,

Покосившиеся сени, сырость. полумрак.

Книги юности моей свалены в углах.

 

Часто здесь перед дорогою был ни в силах спать.

«Ничего, вернешься скоро» - утешала мать.

Только слышал я за стенкой в тишине ночной

Тяжело вздыхала мама, потеряв покой.

 

Ей казалось, что со мною станется беда.

«Ох, и быстро нынче ходят эти поезда!

Или встретится в дороге человек лихой.

Буду думать о тебе я, мой сынок родной».

 

Всё прошло - отца нет, мамы. Опустел наш дом.

Срублен тополь у ограды чьим-то топором

Смыли сажу чёрной бани ветер и вода,

Разрослась напыщенных грядках буйно лебеда.

 

Ты прости нас, дом родимый

Но случилось так:

Не смогли сберечь мы, дети,

Наш родной очаг…

 

Покосившиеся сени, обветшалое крыльцо…

Только приоткроешь двери нежилым пахнёт в лицо.

Тяжело осела крыша, сгорбился конёк.

Не горит знакомых окнах мамин огонек.

 

ИТОГИ.

Прокручивал в памяти Былое.

Меняются картинки, как в кино.

Проходят годы, как солдаты, строем,

Цепочкой жизни, за звеном звено.

 

Вся жизнь - пора надежд и ожиданий

И череда незавершенных дел.

На что-то просто не было желанья,

А что-то и хотел, да не успел.

 

Я часто заблуждался, жил неверно,

Кляну себя за что-то до сих пор.

Хвалю себя за что –то я безмерно:

Ведь были и триумфы и позор.

 

Я слишком часто в людях ошибался

И недруга за друга принимал.

На тот же угол снова натыкался,

На том же месте лоб свой расшибал.

 

Болезнь детей, жены недомоганья

Страны большой стремительный развал,

Соседа смерть, войну в Афганистане

Всё через сердце с болью пропускал. 

 

***********

Был верным мужем (не искал романов),

Заботливым отцом для дочерей.

Одна из них теперь сама уж мама, 

Другая бесит дерзостью своей. 

 

Приходит внучка. Лучиком надежды

На миг вернётся радость бытия. 

В душе зажгутся крошечные звёзды,

И верю в то, что жизнь прожита не зря.

 

ПРОЩАНИЕ С ДРУГОМ

Прости, мой друг, мой спутник безотказный!

Я выношу тебя в последний путь.

В пакете опущу тебя я в ящик грязный.

Потом тебя на свалку увезут

 

Прощай! Мы оба сильно Постарели.

Ты весь истёрся, выгорел, поблёк,

Ремни потрескались и пряжки поржавели,

И я теперь, уже видно, не ходок.

 

Прощай, рюкзак, Попутчик многолетний!

Я быть сентиментальным не боюсь.

И грустно мне прощальные минуты эти:

Я тяжело с друзьями расстаюсь.

 

Не встретимся мы в этой жизни снова,

Приют последний, прах твой не найду.

И ни к чему теперь рюкзак мне новый.

Другого я уже не заведу.

 

Я сам, как ты же, износился лихо,

теперь мне не по силам долгий путь.

Знать, скоро и меня, без почестей и тихо,

На свалку - но другую – увезут.

 

ИДУТ ДОЖДИ.

Листьев, падающих шорох

Под симфонию дождя…

Под ногами - листвы ворох,

Провода в ночи гудят.

 

Скрип телеги запоздалой,

Приунывший гармонь.

Я иду к тебе усталый,

А в твоём окне - огонь.

 

Вижу: косы расплетаешь,

расправляешь ты кровать,

Две подушки поправляешь-

Не одна, знать, будешь спать.

 

Выгибаешь томно спину,

Своей прелестью маня.

Понапрасну здесь я стыну

Знаю, ждёшь ты не меня.

 

Выжимает небо соки,

Льётся дождь за воротник.

Мокнут плечи, стынут ноги.

Я весь съежился и сник.

 

Что же время я теряю?

Мне вставать в такую рань!

Ведь умом я понимаю:

Ты - так все, такая ж дрянь.

 

Только корчишь недотрогу…

Принца ждешь? Ну, что же, жди!

Зря ты смотришь на дорогу:

Принца нет. Идут дожди…

 

ЧУЖИЕ СЛЕДЫ. 

Ты не помнишь уже, все давно позабыла.

Помню я, словно все это было вчера:

Ждал тебя у ворот, а когда выходила,

Уходили с тобой коротать вечера.

 

Были молоды мы, лишь в преддверии жизни.

Пел и песни тебе в темноте у крыльца, 

А под песни мои, под осенние ливни

Шелестели последней листвой деревца. 

 

Как же так получилось, что ты всё позабыла,

Только тронулся поезд в осеннюю муть?

Помню я: ты, прощаясь, сквозь слёзы твердила:

«Я тебя подожду, только ты не забудь». 

 

Майским солнечным утром к тебе я вернулся, 

Но меня с отчуждением встретила ты.

А когда от тоски, от обиды очнулся, 

У ворот я увидел чужие следы. 

 

Как же так получилось, почему допустила,

Довела нас обоих до этой беды?

Неужели ума твоего не хватило 

Замести на тропинке чужие следы? 

 

Не пытайся словами унять мои боли. 

Слов не надо, твои оправданья пусты.

Всё равно, как во сне, против собственной воли, 

У ворот снова вижу чужие следы. 

 

Все в далеком былом, всё, качалось забыто. 

С той поры утекло уже много воды…

Но, видать, на всю жизнь, до последней минуты, 

Пролегли, между нами, чужие следы.

 

СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА. 

Случайно и напрасно тебя встретил. 

Теперь мне эта встреча ни к чему.

И как в такой толпе тебя применил? 

Иль сердце подсказало? Не пойму... 

 

Утиною походкой ты проходишь,

Наверно, внучку за руку ведешь, 

И, встретившись лицом к лицу в проходе,

Я вижу - ты меня не узнаешь. 

 

И в юности меня ты не желала, 

Напрасно за версту к тебе ходил.

Морозной ночью, стылый и усталый, 

Отверженный тобой, я уходил. 

 

Плывёшь, а не идёшь, оглядываясь хмуро,

Надменен, как и в юности, твой взгляд. 

И контуры расплывшейся фигуры 

Не может скрыть богатый твой наряд. 

 

Где гибкий стан - предмет очарованья?

Волос роскошных льющийся поток? 

Я вижу только признак увяданья

Под пышной шапкой - жалкий узелок. 

 

Как тяжело в автобус ты заходишь...

И искренне сейчас тебя мне жаль,

Хоть знал я от тебя одни невзгоды,

Томленье, униженье и печаль. 

 

Теперь - прощай. Вот тронулся автобус,

Мелькнул твой лик в забрызганном окне.

Как хорошо, что встретил тебя снова:

Ты больше не придёшь ко мне во сне.

 

НАДО БЫЛО ПРОЩЕ

Недолюбил, недоласкал,

Любви ответной не познал,

то, что хотел, не получал.

мог больше дать, но не отдал.

 

Я годы долгие терпел,

Скрывал тоску, бодрился, пел

Нес тяжкий крест, как свой удел,

И знал, что близиться предел.

 

Устал я телом и душой,

Одно желание - покой.

Но не словить его рукой,

Не поместить в груди пустой.

 

А надо было проще жить:

Влюбляясь – сильно не любить,

Встречаясь - сразу забывать.

 

С собой боролся, сколько мог,

Себя в борьбе бесплодной сжег.

Ступил за роковой порог:

Весь износился, занемог.

 

НЕ НАДО…

Молодые, полные надежд,

Мы стояли под пушистым кленом.

Все любило и цвело окрест,

Воздух был наполнен птичьим звоном.

 

Робко твои косы теребя,

Умолял тебя смущенным взглядом.

Ты, все понимая и любя,

Говорила мне: «Еще не надо»…

 

Промелькнула молодость, как сон…

Мы опять с тобой под тем же кленом.

Нас узнал, состарившийся он,

И приветствует тоскливым стоном.

 

Я так долго шел к своей мечте,

Я что теперь, когда ты снова рядом,

Глаз твоих, не видя в темноте,

Тихо говорю: «Уже не надо»…

 

Нет во мне ни страсти, ни огня:

Все растратил долгою дорогой.

Так останься тайной для меня,

Юной и желанной недотрогой.

 

ЗДЕСЬ БЫЛА ДЕРЕВНЯ

Здесь была деревня, здесь был дом родной,

В детстве я катался здесь с горы крутой.

Нет теперь деревни, сгинул дом родной,

И гора не кажется мне такой крутой.

 

Все здесь изменилось, все теперь не так:

Сорною травою заросли луга,

Не звенит там летом звонкая коса,

Заглушил осинник хвойные леса.

 

Взматерела роща, обмелел родник,

Клен на косогоре старчески поник.

Вольно бродит ветер меж сухих ветвей

Да сидит, нахохлившись, старый воробей.

 

Может, вспоминает молодость свою, как и я…

Весь в прошлом на бугре стою.

Где же ты, разбойник, греешься зимой?

Раньше ночевал ты у трубы печной.

 

Только нет здесь нынче чердаков и труб.

Вот на этом месте был когда-то клуб.

Друг мой на гармошке вальсы нам играл,

И свой первый танец здесь я танцевал.

 

Хоть и жили скудно, сколько ж было сил!

Ночью нагулявшись, целый день косил.

На траве душистой засыпал в обед.

И душа не знала ни тревог, ни бед.

 

Мать, бывало, будит, только брезжит свет.

 С радостной улыбкой я встречал рассвет.

 Сердце вольно билось в молодой груди,

Верилось, что счастье где-то впереди.

 

Я сюда вернулся через много лет,

Вдоволь нахлебавшись и тревог и бед.

Как стекло, разбились юности мечты,

Я весь износился и душой остыл.

 

Не смущает разум женская краса,

Не волнует сердце птичьи голоса.

Есть еще желанье, только нет уж сил.

Разум говорит мне: «Ты свое отжил».

 

К МАЛАГОВУ

Стою опустошенный в чистом поле…

На сердце небывалая печаль.

И слезы выступают поневоле:

Мне прошлого невыразимо жаль.

 

Когда-то здесь была моя деревня.

Я в ней родился, мир здесь познавал,

Мальчишкой дрался, лазал по деревьям.

В большую жизнь отсюда уезжал.

 

Теперь здесь дико, тихо и уныло,

И от деревни никаких следов-

Как - будто все водою вешней смыло

Иль разметало натиском ветров.

 

Деревья вырваны безжалостно и грубо,

На дне оврага из берез завал.

Торчат стволы, как сломанные судьбы,

Так, словно кто-то души корчевал.

 

Ты помнишь, поле, радости и горе?

Народ страдал, любил и песни пел.

Ты, может, помнишь: в этом дружном хоре

И неокрепший голос мой звенел.

 

С весны до осени здесь отдыха не знали.

Не пили: был в страду сухой закон.

Потом, когда работы завершали,

Потоком мутным лился самогон.

 

Здесь счастлив был, не знал души терзаний,

Не испытал еще больших потерь,

Измен коварство, горечь расставаний.

Познал с лихвою все это теперь.

 

Куда ни глянь - одни воспоминанья:

На той лужайке в детстве я играл,

По той тропинке бегал на свиданья,

Под тем кустом впервые пьяный спал.

 

Родник, вспоивший много поколений!

Ты обмелел, зарос травой густой.

Пришел к тебе с надеждой в исцеленье.

Мне б душу исцелить твоей водой.

 

О чем трещишь безумолчно, сорока?

Каких насобирала новостей?

Угомонись: кто ждал их, те далека,

И некому теперь здесь ждать вестей.

 

Родные перелески, луг и поле!

Примите все прощальный мой поклон!

Предчувствую: не встречусь с вами боле.

Помчались резво годы под уклон.

 

Я ухожу на станцию не весел.

И в голове моей сплошной завал:

То, кажется, что юность свою встретил,

То - на своей могиле побывал.